Я с юности увлекался наукой: еще подростком все свободное время проводил за чтением познавательных научных журналов, литературы. Этот интерес привел меня на кафедру физики плазмы Новосибирского государственного университета.

После завершения учебы по распределению меня направили в центр вирусологии и биотехнологий «Вектор», где я три года работал научным сотрудником. Я занимался перспективным направлением: компьютерным анализом функциональных особенностей белков. Это был интересный кропотливый труд. Тогда уже начали исследовать геном человека, белков было много, и передо мной стояла задача угадать по последовательности аминокислот функции белка: я сравнивал с имеющейся базой из десятков тысяч белков и расшифровывал смысл конкретного белка.

Но в 92 году я резко изменил свой жизненный путь. Ушел работать к друзьям. Почему я бросил все, хотя работа в «Векторе» была интересной и перспективной? Просто некуда было деваться. Гайдаровская реформа сильно усложнила выживание молодых ученых. Я как раз попал в то поколение, когда уже, с одной стороны, за плечами было высшее образование и некоторые компетенции в организации людей для совместной работы, но с другой стороны — трудиться младшим научным сотрудником при зарплате 200 рублей было нереально.

У меня уже был опыт достаточно благополучной жизни, я неплохо зарабатывал в тех же вузовских стройотрядах, где был командиром. И просто не мыслил себя в таком состоянии, когда не хватает денег. Совершенно естественно было искать возможности заработка в бизнесе. А поскольку наука была тоже существенной частью моей личности, я выбрал бизнес, который связан с тем, что мне по-настоящему близко.

У друзей была небольшая инжиниринговая фирма, а у меня в их глазах был определенный авторитет: они знали меня как командира университетских стройотрядов и имели возможность оценить мои навыки и личные качества. Я был задействован сразу в нескольких проектах, но один из них был мне особенно интересен. Мы решили делать пробиотики на основе бифидобактерий. Я с интересом за это взялся, мы провели проверку целесообразности этого проекта и выяснили, что этот рынок совершенно не занят.

Бифидобактерии тогда были дефицитом — я сам узнал об этом, когда у меня родился ребенок и нужно было избавиться от проблем, которые приносит дисбактериоз. Сын страдал от диатеза, мучился и плохо спал по ночам.

Специалисты подсказали, что нужно восстановить микрофлору. Приходилось летать в Москву за упаковкой из тридцати флаконов с сухими бифидобактериями. А во время перестройки продуктов с бифидобактериями не было вовсе.

Я много общался с вирусологами и микробиологами и посчитал возможным начать работу в этом направлении с нуля. Я нашел специалистов-микробиологов и первых партнеров, исследовал рынок, ездил по врачам, показывал опытные образцы. Какое-то время в подвале аптеки мы делали экспериментальные партии пробиотиков, производили концентрат бифидобактерий в небольших лабораторных биореакторах.

Я сам заключал договоры поставки с больницами. Мы всегда работали в тесном контакте с партнерами и потребителями, помогало подлинное глубинное понимание важности нашего продукта для здоровья.

Я не умел торговать в общепринятом смысле, но мог видеть перспективу, понимал тренды. Не был узким специалистом, многим интересовался и вопросами здоровья в том числе. И для меня было очевидно, что за пробиотиками — будущее не только в России, но и во всем мире.

Было понятно, что мы создали эффективный продукт, восстанавливающий микрофлору. Но, к сожалению, в момент, когда мы в полной мере осознали, что пошли правильным путем, материнская фирма стала испытывать финансовые трудности из-за кредитов, проценты по которым тогда были огромными. В итоге фирма обанкротилась и все, кто работал в компании, оказались на улице.

Каждый человек познается в трудностях. На свой страх и риск я продолжил работу в этом направлении. Когда материнская компания закрылась, отчасти коллектив, который работал над созданием продукта, поменялся. Кто-то не был готов работать в компании без внятных надежд на будущее. Работать нужно было много, а зарплату гарантировать мы не могли.

Первые несколько лет все зависело от активности, энергии, энтузиазма. Еще не было системы сертификации в сегодняшнем виде, никто не знал, что такое биологически активные добавки, поэтому что мы продаем было непонятно. В борьбе за будущее компании приходилось быть настойчивым. Помогала вера в продукт, ведь легче повести за собой людей и зажечь идеей партнеров, если ты уверен в том, что ты делаешь. Продажами занимался не только я, но и несколько активных людей, которые на этом зарабатывали.

Я нашел на складах необходимое лабораторное оборудование. Многие производства тогда развалились и удалось купить все что нужно с существенным дисконтом.

Заработать первый капитал удалось потому что рынок тогда был не занят, конкуренция отсутствовала, а потребность в средстве нормализации работы кишечника была. Поэтому первые несколько лет наш рост был буквально лавинообразный: мы росли на глазах, не прилагая особых усилий по организации сбыта, маркетинга.

Постепенно мы выяснили, как сделать так, чтобы живые бифидобактерии хранились долго. Мы получили патент на данную технологию. Чтобы увеличить объемы производства, арендовали здание молочной кухни и купили первый ферментер, на который заработали сами. Ферментер — это биореактор, в котором в жидкой или на твердой среде выращивают микроорганизмы. Такое оборудование в те времена стоило около 20 000 долларов, это очень дорого, многие знакомые крутили пальцем у виска, ведь за эти деньги можно было купить несколько квартир в Новосибирске. Но я верил в идею и не сомневался, что оборудование за долгие годы использования себя окупит и позволит выйти на новый уровень. Поэтому за следующие два года мы купили еще два ферментера, а потом приобрели автоматическую линию.

Компания работает давно и застала разные времена. Например, было время, когда покупательная способность населения была низкой, многим людям еле хватало на хлеб, поэтому развивать проект было трудно. Но трудности есть в любом бизнесе, и мы научились их преодолевать. Воодушевление и вера в идею помогали нам работать и двигаться дальше.

Довольно тяжело нам пришлось, когда на рынок пришла большая фарма. Мировые производители быстренько подмяли все под себя благодаря гигантским бюджетам на рекламу. У нас начались сложности, удержаться на плаву в конкурентной борьбе с гигантами было непросто.

Уровень конкуренции в бизнесе и сейчас катастрофический: с одной стороны, актуальность пробиотиков для повседневного применения для многих до сих пор не очевидна. Люди просто не понимают, что это, и полагают, что им это не нужно. А потребители, которые понимают, что пробиотики нужны или врач рекомендовал пройти курс, выбирают самые разрекламированные продукты от корпораций, которые могут позволить себе тратить миллиарды рублей, чтобы о них узнали. Большая фарма выигрывает за счет масштаба, уровня дистрибуции и благодаря некоему удобству: их продукт хранится долго благодаря тому, что в сухих пробиотиках бифидобактерии находятся в анабиозе: они могут загрузить продукт в аптеку раз в полгода и все.

Дело в том, что бифидобактерии сушат, чтобы они впали в анабиоз и их можно было дольше хранить и легче транспортировать. В организме сухим бифидобактериям требуется от 6 до 20 часов на активацию, за это время большая их часть выводится из организма, так и не начав действовать. В жидкой форме они начинают работать моментально, как только попадают в организм, что важно при острых расстройствах ЖКТ. Это большой «плюс» для потребителя, но хранится «Биовестин» три месяца и из-за этого нам приходится организовывать поставки каждые две недели, что довольно накладно.

И все же: производителей жидких пробиотиков в России можно пересчитать по пальцам, а мы были первыми, кто занял эту нишу. Серьезные масштабы наш бизнес приобрел примерно к 2003 году и продолжил развиваться. Мы поставляли продукцию не только по Новосибирску, но и в другие города Сибири. Потом вышли на Москву и Санкт-Петербург, нашли дилеров, которые поставляли продукцию в аптеки, соблюдая температурный режим при доставке концентрата бифидобактерий.

Сейчас мы самые известные производители жидких пробиотиков в Новосибирске, нас знает порядка 50% специалистов и около 30% потребителей. Конечно, по Москве и России эти показатели существенно ниже, но мы стараемся стать более заметным игроком на рынке. Невероятно, но факт: по сути, без начального капитала мы смогли выйти на общероссийский уровень.

Даже в самые тяжелые времена я не жалел, что изменил свою жизнь и с головой ушел в бизнес. Впрочем, с учетом того, что наша работа все-таки непосредственно связана с научными и медицинскими разработками, по сути я смог совместить два интересных мне направления в одно.

Сейчас наша продукция продается практически по всей России через дилерскую сеть. У нас 65 дистрибьюторов в 58 городах РФ, есть партнеры и в других странах, например, в Китае, в Казахстане, а поставки жидкого пробиотика «Биовестин» в Болгарию осуществляются регулярно и не прекратились даже во время пандемии COVID-19, ведь там его используют в основном для реабилитации онкологических пациентов.

В ближайших планах компании — дальнейшее развитие в России и за рубежом. 2020 год мы закончили с 25% ростом. И во многом секрет в вере в наш продукт и способности зажечь ей других людей.

Источник: «Деловой мир»
https://delovoymir.biz/farmbiznes-iz-90-h-kak-eto-bylo-opyt-bio-vesta.html